Одной из главных заслуг актуального искусства можно считать уничтожение единого поля взаимопонимания между художником и зрителем. Попытки восстановить это единство, предпринятые в поп-арте и неоакадемизме, завершились еще до достижения конечной цели по, казалось бы, объективным причинам. Концептуальная заумь или формальная неопределенность заставляет зрителя все чаще брезгливо отворачиваться от того, что должно бы привлекать его внимание. Но аутичная кулуарность актуального искусства не уничтожает до конца возможность общения с каждым зрителем и нашего желания этого общения искать. В этой жажде понятного и простого – и тайные пристрастия коллекционеров, и истоки терапевтического подхода к культуре. Начертанные на стенах слова и знаки сейчас как никогда безответно смотрят немым материнским укором в душу художника. И рад бы он сказать все, что думает, да как?
Да и стоит ли банальностью заменять чушь? Но альтернатива – лаконичность граффити. Созданные институты и фонды плодят лишь примитивную простоту или банальную сложность, у их «искусства» другие «проблемы»! GOP-ART – попытка вернуть в искусство зрителя, а зрителю вернуть искусство. Шоблой гопников они шакалят по вернисажам, роются в отбросах культурных травм, шныряют по «спальным» районам, трут с пацанами. Ищут простоты. А этого добра у нас навалом! Пока. Несмотря на птичий язык искусствоведов и невротический страх художника быть правильно понятым, интерес к пацанской культуре никогда не ослабевал. Но отношение к ней всё же изменилось. Фетишизация многих аспектов народного творчества (жаргон, забор, коммуналка, сортир, изрисованный учебник анатомии, свадебная фотография) и типажей (бандит, проститутка, милиционер) сопровождается пренебрежением и насмешкой над человеком труда, матерью, пацаном. Такая трансформация позволила поколениям экспериментаторов черпать из этого культурного слоя без всякого почтения к «материалу». Почтение к понятиям, четкость суждений и готовность костьми лечь за свои слова, так свойственные гопнику, оказываются чуждыми многим поколениям художников, удивительно дерзким и самоуверенным, вследствие иллюзии собственной безнаказанности.
Аутизм дерзких очкариков от искусства, подгоняемый неразборчивым улюлюканием критики и рынка, заставляет их паразитировать на родной культуре, продавая чужие успехи как свои. Подобное стремление врагов пацанской культуры к её корням усиливает разрушение и превращает милую «постмодернистскую игру» с папиными спичками в отчаянную пироманию на газовой трубе.
Трансформированные представления заставляют зрителя и художника замечать в современной культуре в первую очередь пренебрежение, насмешку и провокацию, что особенно заметно в масс-медиа, где «искусство», «торги», «банальность» и «скандал» слились в экстатической оргии. Сильнейший прессинг рынка в современной культуре только в последнее время коснулся нашего искусства, оказавшегося или совершенно к этому не готовым, или давно этого ждавшим.
Так или иначе захват произошел почти мгновенно, цены заоблачные, что ускоряет процессы нигилизации в культуре и, как мне кажется, ставит под угрозу сам факт существования в нашей стране четких художников, окончательно вытесняемых безответственными рвачами, так как рынок и конъюнктура требуют быть все более циничным и беспринципным (ведь деньги и новости появляются каждый день, а художников больше не становится). Актуальное искусство предназначено для продажи и высоколобого комментария, а зритель в недоумении следит за этой возмутительной антрепризой. Исповедники же пацанских, а по сути общечеловеческих, принципов в искусстве уже сейчас готовят ответный терапевтический удар.
Одной из важнейших составляющих образа отечественного деятеля культуры всегда были самоотверженный гедонизм, бесшабашность – константой. Деятели культуры формируют собственные рынки, ищут нишу, скупают активы, получают премии, готовятся к статусу поп-звезд – теперь гопник не маскируется «под художника», а художник не маскируется «под гопника».
В этой ситуации GOP-ARTисты выглядят нелепо, абсурдно, просто неуместно. Как будто ничего не произошло, «с хорошей миной при плохой игре», словно дзенские монахи, сосредоточенно примиряют они высоколобое искусство с опытом гопника сначала в себе, а потом и в искусстве, наполненном порожняками и ветошью.
Отношения, в которых сейчас находятся искусство и зритель, рождает, возможно, единственно здравую мысль – необходимость переговоров и примирения.
Примирения везде – в художнике в первую очередь. Развязанная интеллектуалами от тщеславия и художниками от бесстыдства эта многолетняя война принесла многочисленные разрушения (вспомним погромы выставок), человеческие жертвы, приносимые только ради подтверждения собственной радикальности.
IN GOP WE TRUST!!
Вот девиз наиболее прогрессивных сил искусства. Хватит уже тёрок и рамсилова, понтов и порожняка!
Начинать нужно с себя, здесь и сейчас!
Антон Кальгаев
2008